Художник Игорь Иванов во все времена студии Сидлина – явление особое. Он перешел к Сидлину из студии при ДК Ильича, откуда был изгнан «за формализм» в 1959 году. В сущности, просто перешел на другую сторону Московского проспекта (ДК Капранова и ДК Ильича расположены напротив). Но дистанция была огромной. Из студии вполне ординарной перешел к яркому, самобытному учителю, имевшему собственное представление о живописи. Обычное для сидлинцев «отношение к Сидлину, как к Богу» Игоря не коснулось. Он ощущал себя вполне самостоятельным, сформировавшимся и предпочел решать задачи, поставленные им самим, а не Учителем. Сидлинские натюрморты ему не нравились. Художник Иванов предпочитал писать обнаженную натуру или, в крайнем случае, собственные постановки. Сложная сидлинская цветовая разработка, построенная на сближенных колерах, Игоря не устраивала. Предпочитал в живописи более активную цветовую гамму. Вместо сидлинского «пятно-линия-цвет» у Игоря – игра цветовых рефлексов, разработанная французами. Сидлин скептически относился к пленэрным работам. Игорь больше всего любил работу на пленэре.
Что удерживало художника Игоря Иванова в студии Сидлина долгие годы? Конечно, студия – это возможность работать (мастерской в то время не было). Но такую возможность дала бы любая другая студия, в которой личность учителя живописи никак не довлела. Наверно, не только это. Игорь Иванов говорил, что в студии Сидлина была хорошая атмосфера, интересное общение. Туда – тянуло. Оказалось, что два столь самостоятельных художника, как учитель Сидлин и ученик Иванов, не склонных к трансформации своего восприятия живописи, вполне способны уживаться. Оттого, что оба – талантливы. Не принимая и не понимая взглядов друг друга, они друг друга уважали и общались с удовольствием.
Спорить с учителем в студии было не принято. К его мнению, советам, замечаниям прислушивались. Старались учесть. Игорь Иванов не старался. Он упорно оставался при своем мнении и своей живописи – той, которая его интересовала. И так – годами.
Только к концу 60-х в замечаниях Сидлина чаще проскальзывают положительные суждения. После стольких лет совместной работы – и споров – Учитель живописи не боится «испортить» упрямого художника-ученика, отмечая его талантливые находки. Могло ли это противостояние что-нибудь дать непокорному, упрямо самостоятельному ученику? Несомненно, да. Ибо общение с неординарным человеком всегда обогащает. Разумеется, тех, кто способен это понять. А работать можно по-разному.