В те далекие времена бывало и так - приезжали мы с художником Басиным из озерной Валдайской глухомани автостопом на грузовике до самой студии. Втаскиваем пудовые связки этюдов. Иосиф Абрамович Сидлин удивлялся и был доволен: «Вот как! Сначала в студию, а только потом домой!»
И только уже в другие дни начинался просмотр, что работали. Иосиф Абрамович Сидлин благосклонно относился к нашим трудам, но комментировал очень немного. Его метод - работа в мастерской, вдумчиво исследовательская. Старые мастера, Веласкес, эрмитажный портрет Оливареса прежде всего. А художник Басин, конечно, - ах! ох! испанцы!
Одно из больших достижений Иосифа Абрамовича Сидлина - натюрморты Александра Михайловского раннего периода. Я видел в первое время в студии его «арбузы». Как бы не был я тогда очарован русским авангардом, а все же они меня захватили чистотой закрытого цвета, композиционной ясностью, системой цвето-тональных рефлексов.
При всем сидлинском воздействии на раскрытие систем старых мастеров, меня неудержимо влекло непосредственное восприятие. А выразить это восприятие на холсте - вступают принципы колоризма. Система дополнительных цветов, построение контрастов; чтение заметок Синьяка, Матисса. Описана палитра венецианцев, ясна палитра парижан, очень внимательно придерживался к палитре Сурикова.
Для себя я выяснил, что физические опыты с цветом, с прицелами, оптический цветовой круг отличаются от тех же закономерностей человеческого глаза. Цветовой сдвиг контрастных цветов по кругу примерно на пять градусов, и не везде одинаков. В этом деле мне помогало мое инженерное образование, где много уделялось чистой физике. Иосифу Абрамовичу Сидлину эта тематика в таком аспекте была мало интересна. Он считал, что чисто художественный опыт достаточен.
Когда я пришел в студию Сидлина, там занимались по вечерам. Но скоро я попросил Иосифа Абрамовича, чтобы на вахте нам давали ключ с утра. Очень важно работать при дневном свете. Так и пошло. Художник Басин студентом убегал с лекций в институте, приходили Головастов, Нашивочников. Немного прошло времени, Иосиф Абрамович перенес один день занятий на воскресенье - и на весь день, пока светло.
Иосиф Абрамович Сидлин был человек очень темпераментный, хороший рассказчик с большим юмором. Мы много наслушались историй из его творческой и общественной жизни, про студенческие его времена 20-30 гг. Были и легенды из жизни живописцев. Некоторое время Юрий Алексеевич в отдельной комнате занимался с «новичками». Это был барьер, защита «мастеров» от наплыва слабо подготовленных. Занимался Юрий Алексеевич усердно. И возникали таланты.
Первыми талантливыми, как всегда, оказывались симпатичные девушки. Юрий Алексеевич представлял их Сидлину. Иосиф Абрамович, конечно, был весьма благосклонен. И девушки вводились в «ареопаг». Происходили и серьезные события. Юрий Алексеевич привел юношу лет шестнадцати. «Вот, занимался у меня год. Смотрите, какой талант». Этим юношей был Женя Горюнов. Женя был признан сразу. В дальнейшем он немало путешествовал с нами, был по-юношески увлечен. Участвовал во всех выставках, начиная с 1968 г. в ДК Козицкого.
Вот появились у нас две пожилые женщины. Учителя русского языка. Людмила Александровна - мама известной художницы Ларисы Кирилловой. Снабжала нас литературой, литературой хорошей и непубликуемой. В том числе и неизвестные тогда стихи Твардовского. Действительно очень увлеченный литературой человек. Мария Ивановна - пожилая и очень наивная. В живописи - совсем примитивна. Иосиф Абрамович Сидлин обеим женщинам был очень внимателен, часто тихо о чем-то с ними беседовал.
Как-то Иосиф Абрамович выразил желание отправиться в путешествие с нами. Но не так далеко. И два часа летом мы с Басиным вывозили его на Карельский перешеек, но все же подальше, вглубь. Иосиф Абрамович прохаживался там в белом холщевом костюме, черной шапочке. При знакомстве с хозяином-колхозником, у которого мы сняли комнату, Сидлин представился: «Иосиф Абрамович». А тот: «Ага, Осип Иванович. Я тебя на рыбалку поведу, у меня лодка». Так и повелось - Осип Иванович.